Запись на экскурсию
Для заказа индивидуальных экскурсий просьба обращаться по номеру
Академические байки
Лысенко Трофим Денисович
***
У Лысенко был замечательный яблоневый сад, и по осени он звонил начальнику посёлка и просил: «Пришлите пионеров, пусть они соберут все яблоки и заберут их с собой». Яблоками Лысенко кормили 300 детей. Начальнику посёлка приходилось отвозить яблоки на грузовой машине, а пионеров на легковой.
У Лысенко был замечательный яблоневый сад, и по осени он звонил начальнику посёлка и просил: «Пришлите пионеров, пусть они соберут все яблоки и заберут их с собой». Яблоками Лысенко кормили 300 детей. Начальнику посёлка приходилось отвозить яблоки на грузовой машине, а пионеров на легковой.
Подробнее
Ива́н А́вгустович О́динг
***
Мозжинский маяк – красный абажур на веранде дачи Натальи Ивановны Тюлиной. Говорили: «когда у Одингов зажигается пионерский костёр – значит, Одинги приехали на дачу».
Мозжинский маяк – красный абажур на веранде дачи Натальи Ивановны Тюлиной. Говорили: «когда у Одингов зажигается пионерский костёр – значит, Одинги приехали на дачу».
Подробнее
Лев Давидович Ландау
Процент везения
Один из афоризмов Льва Давидовича Ландау звучал так: «Удачно жениться — это все равно что из мешка с гадюками вытащить ужа».
***
Ландау был частым гостем Алихановых. Слово «гость» даже плохо объясняет, кем был Дау в их доме: он был своим человеком в семье. Иногда он даже отмечал там свой день рождения. Приходил без всякого предупреждения, в любое время дня могла просто открыться калитка, и из-за зелени деревьев в красной пижамной куртке появлялся Дау. Он проводил у них зачастую большую часть дня. Здесь были и серьёзные разговоры с отцом семейства о науке, и весёлые анекдоты. Супруга Алиханова всегда спрашивала: «Дау, ну, какие сплетни?», и тогда под общий весёлый смех он надевал очки, вынимал из кармана свою записную книжку и выкладывал последние «светские» новости. Иногда читал стихи своих любимых поэтов, которые тоже были записаны в его записной книжечке. Бывая в семье Алихановых, где все, кроме Абрама Исааковича, были профессиональными музыкантами, Дау, который, как известно, музыку не любил, всегда получал прекрасную возможность подтрунивать, мол, «вы создаёте дополнительный шум в нашей и без того шумной жизни». Когда его спросили как-то раз, любит ли он оперу, он ответил, что вообще не понимает, зачем нужно петь, когда можно говорить.
Один из афоризмов Льва Давидовича Ландау звучал так: «Удачно жениться — это все равно что из мешка с гадюками вытащить ужа».
***
Ландау был частым гостем Алихановых. Слово «гость» даже плохо объясняет, кем был Дау в их доме: он был своим человеком в семье. Иногда он даже отмечал там свой день рождения. Приходил без всякого предупреждения, в любое время дня могла просто открыться калитка, и из-за зелени деревьев в красной пижамной куртке появлялся Дау. Он проводил у них зачастую большую часть дня. Здесь были и серьёзные разговоры с отцом семейства о науке, и весёлые анекдоты. Супруга Алиханова всегда спрашивала: «Дау, ну, какие сплетни?», и тогда под общий весёлый смех он надевал очки, вынимал из кармана свою записную книжку и выкладывал последние «светские» новости. Иногда читал стихи своих любимых поэтов, которые тоже были записаны в его записной книжечке. Бывая в семье Алихановых, где все, кроме Абрама Исааковича, были профессиональными музыкантами, Дау, который, как известно, музыку не любил, всегда получал прекрасную возможность подтрунивать, мол, «вы создаёте дополнительный шум в нашей и без того шумной жизни». Когда его спросили как-то раз, любит ли он оперу, он ответил, что вообще не понимает, зачем нужно петь, когда можно говорить.
Подробнее
Лев Андреевич Арцимович
Условие Арцимовича
Президент Академии наук Мстислав Всеволодович Келдыш однажды позвонил физику Льву Андреевичу Арцимовичу со словами: «Принесите мне текст вашего предстоящего доклада». Арцимович в это время неторопливо обедал. « Я докладываю без заранее написанного текста», - ответил он академику. « Но мне надо знать, о чем вы будете говорить!» - настаивал Келдыш. « Купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне, я вам все расскажу», - пообещал ученый. И Келдыш принял дерзкое условие Арцимовича.
Президент Академии наук Мстислав Всеволодович Келдыш однажды позвонил физику Льву Андреевичу Арцимовичу со словами: «Принесите мне текст вашего предстоящего доклада». Арцимович в это время неторопливо обедал. « Я докладываю без заранее написанного текста», - ответил он академику. « Но мне надо знать, о чем вы будете говорить!» - настаивал Келдыш. « Купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне, я вам все расскажу», - пообещал ученый. И Келдыш принял дерзкое условие Арцимовича.
Подробнее
Со́болев Сергей Львович
***
Академик Соболев вырастил в Мозжинке 7 детей, а теперь тут растут 14 внуков и все стали математиками, как дедушка. На участке построено ещё 4 дома, где живут семьи детей. Все их обходит уже пожилая супруга Соболева, следя за тем, чтобы все соблюдали распорядок: прогулку в 10 часов и вечерний чай в 17.00. Она считает, что режим – залог здоровья, и делать надо то, что нужно, а не то, что хочется, – в этом залог успеха. Недавно она перенесла инсульт, доктора не верили, что она сможет подняться на ноги самостоятельно. Но она гуляет каждый день по несколько километров, отлично себя чувствует – живой пример действенной силы дисциплины и режима.
Академик Соболев вырастил в Мозжинке 7 детей, а теперь тут растут 14 внуков и все стали математиками, как дедушка. На участке построено ещё 4 дома, где живут семьи детей. Все их обходит уже пожилая супруга Соболева, следя за тем, чтобы все соблюдали распорядок: прогулку в 10 часов и вечерний чай в 17.00. Она считает, что режим – залог здоровья, и делать надо то, что нужно, а не то, что хочется, – в этом залог успеха. Недавно она перенесла инсульт, доктора не верили, что она сможет подняться на ноги самостоятельно. Но она гуляет каждый день по несколько километров, отлично себя чувствует – живой пример действенной силы дисциплины и режима.
Подробнее
Христианович Сергей Алексеевич
***
Однажды академик Григорьев, тот самый, что разработал учение о географической оболочке Земли, написал на академика Христиановича, отца советских летательных аппаратов, в правление посёлка донос о том, что «его Дымок закусал нашего Дружка до смерти. Просим принять соответствующие меры». Собралось правление посёлка. Дымку вынесли порицание, Дружку – соболезнования.
***
Одевался Сергей Алексеевич Христианович очень скромно: свитер, курточка, кепка. Сам управлял автомобилем. Однажды, приехав по работе в Москву, он по рассеянности оставил машину под знаком «Остановка запрещена». Возвратившись к машине, он обнаружил инспектора ГАИ, который и забрал у него права. Улаживать дело пошел младший научный сотрудник В. М. Масленников, одетый «по всей форме» — костюм, плащ, шляпа. Стал объяснять, что Христианович — академик, орденоносец. Инспектор сначала даже не понял, о ком ему говорят. Взяв под козырек, он заявил: «Я к вам, товарищ академик, никаких претензий не имею, это ваш шофер нарушает!»
Однажды академик Григорьев, тот самый, что разработал учение о географической оболочке Земли, написал на академика Христиановича, отца советских летательных аппаратов, в правление посёлка донос о том, что «его Дымок закусал нашего Дружка до смерти. Просим принять соответствующие меры». Собралось правление посёлка. Дымку вынесли порицание, Дружку – соболезнования.
***
Одевался Сергей Алексеевич Христианович очень скромно: свитер, курточка, кепка. Сам управлял автомобилем. Однажды, приехав по работе в Москву, он по рассеянности оставил машину под знаком «Остановка запрещена». Возвратившись к машине, он обнаружил инспектора ГАИ, который и забрал у него права. Улаживать дело пошел младший научный сотрудник В. М. Масленников, одетый «по всей форме» — костюм, плащ, шляпа. Стал объяснять, что Христианович — академик, орденоносец. Инспектор сначала даже не понял, о ком ему говорят. Взяв под козырек, он заявил: «Я к вам, товарищ академик, никаких претензий не имею, это ваш шофер нарушает!»
Подробнее
Алиханов Абрам Исаакович
***
Ландау был частым гостем Алихановых. Слово «гость» даже плохо объясняет, кем был Дау в их доме: он был своим человеком в семье. Иногда он даже отмечал там свой день рождения. Приходил без всякого предупреждения, в любое время дня могла просто открыться калитка, и из-за зелени деревьев в красной пижамной куртке появлялся Дау. Он проводил у них зачастую большую часть дня. Здесь были и серьёзные разговоры с отцом семейства о науке, и весёлые анекдоты. Супруга Алиханова всегда спрашивала: «Дау, ну, какие сплетни?», и тогда под общий весёлый смех он надевал очки, вынимал из кармана свою записную книжку и выкладывал последние «светские» новости. Иногда читал стихи своих любимых поэтов, которые тоже были записаны в его записной книжечке. Бывая в семье Алихановых, где все, кроме Абрама Исааковича, были профессиональными музыкантами, Дау, который, как известно, музыку не любил, всегда получал прекрасную возможность подтрунивать, мол, «вы создаёте дополнительный шум в нашей и без того шумной жизни». Когда его спросили как-то раз, любит ли он оперу, он ответил, что вообще не понимает, зачем нужно петь, когда можно говорить.
Ландау был частым гостем Алихановых. Слово «гость» даже плохо объясняет, кем был Дау в их доме: он был своим человеком в семье. Иногда он даже отмечал там свой день рождения. Приходил без всякого предупреждения, в любое время дня могла просто открыться калитка, и из-за зелени деревьев в красной пижамной куртке появлялся Дау. Он проводил у них зачастую большую часть дня. Здесь были и серьёзные разговоры с отцом семейства о науке, и весёлые анекдоты. Супруга Алиханова всегда спрашивала: «Дау, ну, какие сплетни?», и тогда под общий весёлый смех он надевал очки, вынимал из кармана свою записную книжку и выкладывал последние «светские» новости. Иногда читал стихи своих любимых поэтов, которые тоже были записаны в его записной книжечке. Бывая в семье Алихановых, где все, кроме Абрама Исааковича, были профессиональными музыкантами, Дау, который, как известно, музыку не любил, всегда получал прекрасную возможность подтрунивать, мол, «вы создаёте дополнительный шум в нашей и без того шумной жизни». Когда его спросили как-то раз, любит ли он оперу, он ответил, что вообще не понимает, зачем нужно петь, когда можно говорить.
Подробнее
Штерн Лина Соломоновна
***
Лина Соломоновна Штерн была очень некрасивая женщина. И однажды она прочитала историю о некрасивой герцогине, которая пользовалась успехом. Пришла к своему профессору и рассказала эту историю. А он ей ответил: «одного уродства – недостаточно». В России было две женщины-академика. Штерн была одной из них. Она единственная, кого не расстреляли по делу антифашистского еврейского комитета. Соседи по даче вспоминали, что она прекрасно играла в бридж, была необычайно образованной и остроумной, блестяще говорила по-немецки. Так как много лет она училась и работала в Швейцарии, все её считали иностранкой и опасались с ней общаться. Академиком она была выбрана после того, как открыла законы действия антибиотиков на мозг человека. Когда она уже защитила докторскую, один из проходимцев захотел её взять в жёны по меркантильным соображениям, она поняла это и отказала. И девочкой умерла, чем она и гордилась.
Лина Соломоновна Штерн была очень некрасивая женщина. И однажды она прочитала историю о некрасивой герцогине, которая пользовалась успехом. Пришла к своему профессору и рассказала эту историю. А он ей ответил: «одного уродства – недостаточно». В России было две женщины-академика. Штерн была одной из них. Она единственная, кого не расстреляли по делу антифашистского еврейского комитета. Соседи по даче вспоминали, что она прекрасно играла в бридж, была необычайно образованной и остроумной, блестяще говорила по-немецки. Так как много лет она училась и работала в Швейцарии, все её считали иностранкой и опасались с ней общаться. Академиком она была выбрана после того, как открыла законы действия антибиотиков на мозг человека. Когда она уже защитила докторскую, один из проходимцев захотел её взять в жёны по меркантильным соображениям, она поняла это и отказала. И девочкой умерла, чем она и гордилась.
Подробнее
Кржижано́вский Глеб Максимилиа́нович
***
Историка Кржижановского, стального коммуниста, «Железного Феликса от науки» ждала печальная история. Доживал век один, жена умерла, детей нет. Прогуливался он один по своему сырому саду в своей изъеденной молью телогрейке, потёртой ушаночке. Глянулся ему Володя -электрик, толковый парень. Как-то раз в машине в город ехали. Он ему взял и рассказал всю Российскую историю за полтора часа. А тот в институте по его рассказам экзамен на пятёрку сдал. Как дело к ужину идёт, гонит к нему машину, говорит шофёру: «давай, вези его, вместе с ним ужинать буду». Говорили о коммунизме, о рабочем классе. «Кржижановский относился ко мне как к родному сыну. Главное дело его жизни было сделать единую энергетическую систему. Он не мог спокойно относиться к тому, что в министерстве путей сообщения свои электростанции, у угольщиков свои электростанции. И у него это получилось: в эту бытность успешно переключалась энергия по мере продвижения Солнца с востока на запад». Когда Глеб Максимилианович Кржижановский умирал, он завещал всё своё имущество – дачу, библиотеку с бесценными автографами великих людей, – домработнице Дусе. Она работала у него много-много лет. У Дуси дачу эту откупил академик Понтрягин, слепой математик. И первое, что он сделал, когда приехал сюда – попросил сломать башню, с которой Кржижановский наблюдал за московскими салютами.
Историка Кржижановского, стального коммуниста, «Железного Феликса от науки» ждала печальная история. Доживал век один, жена умерла, детей нет. Прогуливался он один по своему сырому саду в своей изъеденной молью телогрейке, потёртой ушаночке. Глянулся ему Володя -электрик, толковый парень. Как-то раз в машине в город ехали. Он ему взял и рассказал всю Российскую историю за полтора часа. А тот в институте по его рассказам экзамен на пятёрку сдал. Как дело к ужину идёт, гонит к нему машину, говорит шофёру: «давай, вези его, вместе с ним ужинать буду». Говорили о коммунизме, о рабочем классе. «Кржижановский относился ко мне как к родному сыну. Главное дело его жизни было сделать единую энергетическую систему. Он не мог спокойно относиться к тому, что в министерстве путей сообщения свои электростанции, у угольщиков свои электростанции. И у него это получилось: в эту бытность успешно переключалась энергия по мере продвижения Солнца с востока на запад». Когда Глеб Максимилианович Кржижановский умирал, он завещал всё своё имущество – дачу, библиотеку с бесценными автографами великих людей, – домработнице Дусе. Она работала у него много-много лет. У Дуси дачу эту откупил академик Понтрягин, слепой математик. И первое, что он сделал, когда приехал сюда – попросил сломать башню, с которой Кржижановский наблюдал за московскими салютами.
Подробнее
